В соцсетях часто встречается история о том, как французские газеты последовательно называли Наполеона во время его возвращения из ссылки «чудовищем», «людоедом» и «узурпатором», а затем «Его Императорским Величеством». Мы решили проверить, соответствует ли это действительности.
Чаще всего история о поведении прессы во время возвращения Наполеона с острова Эльба передаётся так. За десять дней заголовки французских газет менялись в зависимости от продвижения Бонапарта к столице: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан», «Людоед идёт к Грассу», «Узурпатор вошёл в Гренобль», «Бонапарт занял Лион», «Наполеон приближается к Фонтенбло», «Его императорское величество ожидается сегодня в своём верном Париже». Упоминание этого эпизода есть, например, в русской версии «Википедии» со ссылкой на книгу академика Евгения Тарле «Наполеон». Встречается этот рассказ и в исторических публикациях — например, на сайте журнала «Дилетант», правда, без упоминания источника. Часто её вспоминают и в соцсетях, обычно как пример политической изменчивости прессы. Эту историю можно найти и в LiveJournal, и в «ВКонтакте», и на развлекательных сайтах Pikabu, anekdot.ru и yaplakal.com.
Академик Тарле, главный специалист советского времени по истории наполеоновских войн, действительно приводит этот фрагмент в своей книге «Наполеон», вышедшей в 1936 году. У Тарле он выглядит так:
«Правительственная и близкая к правящим сферам парижская пресса от крайней самоуверенности перешла к полному упадку духа и нескрываемому страху. Типичной для её поведения в эти дни была строгая последовательность эпитетов, прилагавшихся к Наполеону по мере его наступательного движения от юга к северу. Первое известие: "Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан". Второе известие: "Людоед идёт к Грассу". Третье известие: "Узурпатор вошёл в Гренобль". Четвёртое известие: "Бонапарт занял Лион". Пятое известие: "Наполеон приближается к Фонтенбло". Шестое известие: "Его императорское величество ожидается сегодня в своём верном Париже". Вся эта литературная гамма уместилась в одних и тех же газетах, при одной и той же редакции на протяжении нескольких дней».
Сама по себе подборка заголовков выглядит сомнительной: структура газет была совершенно иной. Если взять произвольный номер правительственного Le Moniteur Universel за этот период, видно, что сообщения выглядят иначе.
Статьи о новостях из разных городов так и озаглавлены: «Лимож, 3 марта» или «Париж, 7 марта». Другие сообщения вовсе не снабжены заголовками, как, например, в приведённом выше отрывке из номера за 8 марта 1815 года. Но можно предположить, что речь идёт не о заголовках, а о фразах из различных статей.
В официальном Le Moniteur Universel первое упоминание возвращения Наполеона появляется только 7 марта. В газете был опубликован указ короля Людовика XVIII от 6 марта, в котором говорилось следующее: «Наполеон Бонапарт проявил себя как предатель и бунтовщик, вторгнувшись в департамент Вар». Затем в указе повествуется о карательных мерах, которые ждут тех, кто окажет содействие Наполеону и его армии. Никаких оценочных характеристик вроде «людоеда» или «корсиканского чудовища» там нет.
На следующий день, 8 марта, редакция газеты Moniteur принесла извинения читателям за задержку сведений о высадке Наполеона. «Доступные нам телеграфные депеши не содержали никаких деталей», — пишет Moniteur. Далее в совершенно нейтральной информационной манере описывает, как именно добирался Наполеон до Франции: 26 февраля несколько кораблей вышли из Портоферрайо, 1 марта они уже находились на рейде бухты Жуан, в тот же день Наполеон высадился на берег. На следующий день люди Бонапарта направились по дороге в Грасс. Все дороги, по данным Moniteur, контролировались верными королю войсками, пути к отступлению отрезаны. Первые известия о высадке, подчёркивает газета, попали в Париж только 5 марта. Снова обращаем внимание на то, как называют Наполеона: Бонапарт, Наполеон и никак иначе — ни оскорблений, ни звонких определений.
Чуть дальше на той же странице газеты за 8 марта — обращение к королю парижских муниципальных советников. Там говорится об «иностранце, который ступил на наш берег в тяжёлый для страны момент», о тирании, которая была при Наполеоне. Но опять же никаких «людоедов».
9 марта появляются новые подробности. Газета рассказывает о дезертирстве солдат Наполеона, о том, как жители Гренобля и Марселя вывесили в окнах белые королевские флаги и кричали «Да здравствует король!», о безупречной дисциплине в правительственных войсках. Как и в предыдущем номере, за новостями следует обращение к королю, на этот раз кассационного суда. Высадку в нём называют «безумной авантюрой», а самого Наполеона — «врагом Франции и всего мира». Но газета лишь цитирует письмо. К тому времени Наполеон, не пролив ни капли крови, уже вошёл в Гренобль, а его армия увеличилась в несколько раз за счёт присоединившихся добровольцев.
Самое резкое высказывание за первые десять дней после высадки Наполеона принадлежит маршалу Сульту, в прошлом одному из ближайших соратников императора, а в 1815 году — военному министру при Людовике XVIII. Moniteur опубликовала его воззвание к армии, в котором министр пишет, что Наполеон «настолько презирает нас, что считает нас способными предать своего законного правителя». Но и тут нет ничего про чудовищ и людоедов.
В следующих номерах Moniteur продолжает передавать новости о продвижении Наполеона, рассказывать о повсеместной поддержке короля и публиковать верноподданнические письма различных институций. В номере за 11 марта наконец попадается слово «узурпатор» — в письме судей департамента Сена.
Так продолжается до 21 марта. Номер за этот день примечателен. Он начинается с короткой новости об отъезде короля и принцев. А затем напечатана следующая статья: «Париж, 20 марта. Его императорское величество прибыл этим вечером в 8 часов в свой дворец в Тюильри. С ним вместе в Париж вошли те же самые войска, которые были посланы, чтобы его остановить». В конце столбца газета обещает на следующий день опубликовать подробный рассказ о том, что происходило за последние 20 дней, с момента высадки в бухте Жуан до триумфального шествия по Парижу.
Таким образом, в главной парижской газете за март 1815 года нет тех эпитетов, о которых пишет академик Тарле. Остаётся понять, откуда взялся этот яркий, но неправдоподобный фрагмент. В 1953 году журналист Жак Кайзер опубликовал статью в газете Monde, в которой предположил, что широко разошедшийся миф — не что иное, как плод фантазии самого Тарле. Во Франции при этом был более популярен другой вариант, более полный, напечатанный в 1945 году в «Истории парижской прессы» Рене Мазедье. Помимо шести заголовков, известных по Тарле, там были ещё три: «Людоед покинул своё логово», «Тигр прибыл в Гап» и «Узурпатора видели в 60 льё от столицы».
В 1954 году появилась новая статья Кайзера, в которой он внёс коррективы в свою предыдущую теорию. Он обнаружил, что заголовки появились гораздо раньше, а их предполагаемый автор — не кто иной, как Александр Дюма, автор «Трёх мушкетёров» и «Графа Монте-Кристо». В книге «Год во Флоренции» (1841) Дюма рассказывает о возвращении Наполеона с Эльбы. «Чтобы проследить за триумфальным шествием Наполеона до самого Парижа, нам сейчас достаточно почитать Moniteur», — пишет Дюма. И затем приводит те самые «известия», которые потом взял в свою книгу Тарле.
«Это настоящий памятник журналистике; после этого можно уже ничего не писать, большего не добиться», — саркастически отмечает Дюма.
Но и Дюма, как выясняется, не первый привёл «известия» о продвижении Наполеона. Скорее всего, писатель заимствовал их из сборника «Анекдоты XIX века», вышедшего в 1821 году. Среди множества историй есть и та, что повествует о цензуре в 1815 году. И там перечисляются те самые «известия», причём опять же со ссылкой на Moniteur.
Таким образом, в настоящих газетах нет ни следа той истории, которую часто приводят до сих пор в блогах и исторических работах. Изначально она представляет собою выдумку, исторический анекдот, в гротескном виде описывающий стремительную смену политической позиции газеты, которая в реальности в этом случае вела себя относительно нейтрально.
Фото на обложке: Wikimedia Commons
Неправда
- Правда ли, что Наполеон был маленького роста?
- Говорил ли Наполеон, что «народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет кормить чужую»?
- Правда ли, что нос Большого сфинкса был отбит по приказу Наполеона?
Интересное по теме: Неправда
Правдиво ли совместное фото Владимира Маяковского и Фриды Кало?
В Сети нередко можно наткнуться на снимок, на котором якобы запечатлены русский поэт и мексиканская художница. Мы проверили, действительно ли Маяковский и Кало когда-то вместе сфотографировались.
Правда ли, что некоторые западные страны эвакуировали своих послов из Турции за 24 часа до землетрясения?
В соцсетях широко разошлась версия, согласно которой власти западных стран знали о грядущем землетрясении в Турции и поэтому эвакуировали своих дипломатов. Мы решили проверить, соответствует ли эта версия действительности.
Правда ли, что на фотографии поэт Гарсиа Лорка читает стихи перед расстрелом?
По Сети много лет ходит снимок, запечатлевший, как утверждается, одного из самых известных испанских поэтов за мгновения до казни. Мы проверили, действительно ли на фото Федерико Гарсиа Лорка.
