Один из главных конфликтных моментов в отношениях России с Североатлантическим альянсом — отход от устных договорённостей, якобы достигнутых в 1990 году при участии советского лидера. Мы собрали основные сведения, которые могут свидетельствовать в пользу той или иной версии.

22 июня 2021 года в немецкой еженедельной газете Die Zeit вышла статья Владимира Путина «Быть открытыми, несмотря на прошлое». В ней в очередной раз была затронута тема приближения НАТО к российским границам. Вот что, в частности, пишет президент РФ:

«Мы надеялись, что окончание холодной войны будет общей победой для Европы. Казалось, ещё немного — и станет реальностью мечта Шарля де Голля о едином континенте, даже не географическом "от Атлантики до Урала", а культурном, цивилизационном — от Лиссабона до Владивостока. Именно в этой логике — в логике построения Большой Европы, объединённой общими ценностями и интересами, — Россия стремилась развивать свои отношения с европейцами. И нами, и Евросоюзом было сделано многое на этом пути.

Но возобладал другой подход. В его основе лежало расширение Североатлантического альянса, который сам представлял собой реликт холодной войны. Ведь для противостояния времён той эпохи он и был создан. Именно движение блока на восток, начавшееся, между прочим, с того, что советское руководство фактически уговорили на членство объединённой Германии в НАТО, стало основной причиной стремительного роста взаимного недоверия в Европе. О дававшихся тогда на словах обещаниях, о том, что "это не направлено против вас", что "границы блока к вам приближаться не будут", поспешили быстро забыть. А прецедент был создан. И с 1999 года последовало ещё пять волн расширения НАТО. В организацию вошло 14 новых стран, включая республики бывшего Советского Союза, что фактически похоронило надежды на континент без разделительных линий».

В НАТО и в США наличие подобных договорённостей традиционно отрицают.

В конце 1980-х коллапс социалистической системы ещё не наступил, но назревало событие, которое в итоге станет началом этого процесса, — объединение ГДР и ФРГ. Берлинская стена на тот момент уже пала, и Запад вёл переговоры с СССР на тему возможного слияния двух немецких стран на базе второй из них, мощной капиталистической державы. Советские политики не были принципиально против, однако стремились получить от своего согласия хоть какие-то дивиденды.

Первые конкретные заявления на эту тему прозвучали 31 января 1990 года из уст министра иностранных дел ФРГ Ганса-Дитриха Геншера в баварском городе Тутцинге. Oн сообщил, что «перемены в Восточной Европе и процесс объединения Германии не должны привести к ущемлению советских интересов в сфере безопасности», и призвал НАТО заявить: «Что бы ни происходило в странах Варшавского договора, расширения территории НАТО на восток, то есть ближе к границам Советского Союза, не будет». Необходимо отметить, что речь Геншера не была согласована с канцлером ФРГ Гельмутом Колем, его конкурентом в преддверии приближавшихся парламентских выборов, и в этом поступке министра иногда видят попытку перехватить лавры объединителя Германии.

Этот основанный на взаимных уступках план, который в дальнейшем назовут «тутцингской формулой», Геншер 2 февраля изложил госсекретарю США Джеймсу Бейкеру, а 6 февраля — министру иностранных дел Великобритании Дугласу Хёрду. Ключевыми же с точки зрения возникновения конфликтной ситуации стали переговоры, состоявшиеся 7–10 февраля с участием СССР. В частности, 9 февраля в Москве прошли встречи Бейкера с советским лидером Михаилом Горбачёвым и министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе. Как пишет Марк Крамер, директор программы исследований холодной войны Центра российских и евразийских исследований им. Дэвиса Гарвардского университета, «ни Бейкер, ни Горбачёв ни разу не поднимали вопрос о возможном распространении членства в НАТО на другие страны Варшавского договора за пределами Германии. Обоим политикам никогда бы не пришло в голову обсуждать вопрос, который не был на повестке дня ни в Вашингтоне, ни в Москве, ни в какой-либо другой столице Варшавского договора или НАТО».

Так ли это на самом деле? Сегодня у нас есть возможность ознакомиться со стенограммами обеих встреч, опубликованными (с некоторыми купюрами) Архивом национальной безопасности США в 2017 году.

В беседе Бейкера с Шеварднадзе внимания заслуживает следующая цитата американского министра: «Конечно, должны быть железные гарантии того, что сфера юрисдикции или силы НАТО не сместятся на восток. И это должно быть сделано таким образом, чтобы удовлетворить восточных соседей Германии». Здесь, как видим, нельзя говорить об обещании, просто о том, что «должно быть».

Несколько часов спустя Джеймс Бейкер в присутствии того же Шеварднадзе встретился с Михаилом Горбачёвым. Ссылаясь на слова Джорджа Буша на саммите в Мальте в декабре 1989 года, госсекретарь США заявил: «Президент и я ясно дали понять, что не стремимся к одностороннему преимуществу в процессе [объединения Германии]. <…> Мы осознаём необходимость предоставления гарантий странам на востоке. Если мы сохраним своё присутствие в Германии, являющейся членом НАТО, расширения юрисдикции НАТО ни на один дюйм на восток не будет. <…> Вы бы предпочли объединённую Германию вне НАТО, независимую и без войск альянса, или объединённую Германию, имеющую связи с НАТО, с гарантиями нерасширения нынешней юрисдикции НАТО на восток?»

Здесь отцензурирован оказался ответ Горбачёва о том, что расширение НАТО на восток действительно неприемлемо, однако Бейкер привёл эту цитату 10 февраля в своём письме Гельмуту Колю. И последний — в унисон с позицией американского министра — в тот же день на встрече с Горбачёвым выразил мнение, что «НАТО не должно расширяться» и нужно прийти к какому-то решению.

Кроме того, 9 февраля 1990 года аналогичную гарантию (объединённая Германия, связанная с НАТО, при условии, что «войска НАТО не пойдут на восток дальше, чем они располагаются») предлагал заместитель советника президента США по национальной безопасности Роберт Гейтс в своём разговоре с главой КГБ СССР Владимиром Крючковым.

Из этих стенограмм можно сделать вывод, что на первом этапе переговоров США действительно обещали Советскому Союзу в случае объединения Германии не расширять НАТО на восток. Что же произошло дальше и почему тогда Запад не склонен трактовать риторику этих дней как хоть и устное, но обещание?

Шеварднадзе приветствует Геншера и Коля по их прибытии в Москву в феврале 1990 г.
Фото: AP / Виктор Юрченко

18 мая 1990 года Бейкер вновь встретился с Горбачёвым в Москве и представил ему свои «девять пунктов», среди которых были трансформация НАТО, усиление европейских структур безопасности, сохранение безъядерного статуса объединённой Германии и учёт советских интересов в вопросах собственной безопасности. Однако никакой конкретики в отношении экспансии НАТО на восток упомянуто не было. Не было её и в декларации, принятой на саммите НАТО 5–6 июля 1990 года, — лишь намерения серьёзно сократить военное присутствие в Европе и заключить ряд соглашений о сокращении как обычных, так и ядерных вооружений. А так называемый «Договор 2 + 4», подписанный 12 сентября того же года и регулировавший внешнеполитические аспекты объединения Германии, подразумевал лишь невозможность размещать войска НАТО (как и любые другие иностранные силы) на бывшей территории ГДР.

Как видим, далее вопрос расширения НАТО на восток как будто просто выпал из повестки. В этом разные специалисты видят свои причины. Так, американский профессор-международник Джошуа Шифринсон считает, что произошло существенное изменение позиции Запада, перечеркнувшее ранние заверения и закрывшее для советского руководства возможность зафиксировать их. Уже упоминавшийся выше Марк Крамер возражает ему, отмечая, что вопрос территорий к востоку от ГДР не был предметом переговоров в принципе. Единственное, на чём они сходятся, — это то, что официальные обещания отказаться от расширения НАТО на восток в итоге так и не прозвучали. Остальное — риторика.

12 мая 2021 года лондонский аналитический центр «Чатем-Хаус» опубликовал статью, в которой предмет споров назван «мифом» и говорится, что Горбачёв не просил и не получал никаких официальных гарантий того, что дальнейшее расширение НАТО за пределы территории объединённой Германии не произойдёт. «В то время этот вопрос даже не обсуждался в НАТО, поскольку и организация Варшавского договора (граничившая с объединённой Германией на востоке. — Прим. ред.), и СССР еще существовали. Даже если дни Варшавского договора были явно сочтены, в западных столицах осенью 1990 года не ожидали, что СССР рухнет через год», — пишут авторы статьи. Кроме того, они отмечают, что в ноябре 1990 года СССР подписал Парижскую хартию с обязательством «полностью признать свободу государств выбирать способ обеспечения своей безопасности», а семь лет спустя был подписан Основополагающий акт Россия — НАТО, подтверждавший аналогичное право всех стран.

В этой ситуации особняком стоят высказывания одного из главных действующих лиц тех событий — Михаила Горбачёва. Много лет спустя, после очередного расширения НАТО, в интервью немецкой газете Bild он пожаловался, что Запад обманул Москву, припомнив те самые «ни на дюйм на восток» (в его версии — «ни на сантиметр»). Однако в интервью немецкому же каналу ZDF в 2014 году Горбачёв заявил, что вопрос о расширении НАТО в те годы вообще не обсуждался и не возникал. По его словам, предметом обещания было нерасширение НАТО на территорию ГДР, которое в итоге было зафиксировано в документах и выполняется до сих пор. Могли ли слова о «нерасширении на восток» подразумевать лишь Восточную Германию? В трактовке Горбачёва — возможно, однако из переписки между другими западными участниками переговоров напрямую следует, что как минимум во внутринатовских контактах речь шла именно о странах Восточной и Центральной Европы, на тот момент пока входивших в Варшавский блок. В 2017 году в интервью Оливеру Стоуну Владимир Путин раскритиковал Горбачёва за отсутствие письменных договорённостей о нерасширении НАТО, на что последний возразил, что обсуждать подобный вопрос при «живом» Варшавском блоке было бы юридически невозможно.

Однако даже если Михаил Сергеевич окончательно уточнит свою позицию, это не способно отразиться на имеющихся на сегодняшний день фактах. Можно заключить, что вопрос обещаний не расширять НАТО на восток — это вопрос трактовок. Во-первых, трактовки статуса и силы первичных, февральских переговоров 1990 года, за которыми не последовали официальные заявления по интересующему нас поводу в дни подписания ключевых бумаг. Во-вторых, трактовки полномочий американской стороны, которая, строго говоря, не эквивалентна НАТО. В-третьих, трактовки предмета переговоров (расширение на территорию ГДР или за пределы объединённой Германии). И каждая из сторон спора в своей риторике отстаивает свой набор трактовок. Поэтому дать сложившейся ситуации однозначную, бесспорную оценку невозможно.