Правда ли, что Павлик Морозов был доносчиком?

В 1930-е годы Павлик Морозов стал первым пионером-героем, в 1980-е он превратился в предателя, а в 2020-х оказался на грани забвения. Мы попробовали разобраться, совершал ли мальчик поступок, за который его сначала громко превозносили, а потом столь же яростно ниспровергали.

По официальной версии, в 1931 году Павлик Морозов, которому на тот момент было 12 лет, разоблачил своего отца, помогавшего кулакам. Кроме того, мальчик сообщил следственным органам о соседях и родственниках, которые скрывали зерно от государства. Через год подростка и его младшего брата убили. В преступлении были обвинены дедушка и бабушка мальчиков, их дядя и двоюродный брат.

Журналист Павел Соломеин на основе истории Павлика Морозова написал книгу «В кулацком гнезде» и отослал её Максиму Горькому. Знаменитый писатель обратил внимание на сюжет и на съезде Союза писателей выступил с пламенной речью, посвящённой памяти мальчика. С середины 1930-х началось формирование культа Павлика Морозова: в его честь называли улицы и скверы, ставили памятники, ему посвящали статьи и поэмы. По всему Союзу у Павлика Морозова появились подражатели — дети сообщали в ОГПУ о проступках своих родителей. В 1955 году Морозову присвоили звание пионера-героя Советского Союза, он был внесён под №1 в Книгу почёта Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина.

В 1980-е, во времена перестройки, началось развенчание сложившегося культа. Одну из важных ролей в его разрушении сыграла опубликованная в 1987 году книга Юрия Дружникова «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова». Писатель не симпатизировал своему герою, поэтому представил его мелким доносчиком, к тому же имеющим задержку психического развития. Павлик Морозов превратился в антигероя, имя которого стало синонимом предательства. В 1990-е многие памятники мальчику были снесены, а улицы и скверы переименованы.

По историческим меркам Павлик Морозов жил относительно недавно, но установить, был он героем, предателем или жертвой, использованной пропагандой в своих целях, трудно по двум причинам. Во-первых, материалы дела Морозова-отца отсутствуют. Считается, что они сгорели в пожаре в 1950 году. Во-вторых, новая волна интереса к истории мальчика пришлась на 1980–2000-е годы, когда оставшиеся в живых свидетели были в преклонном возрасте. Они могли значительно скорректировать свои воспоминания с учётом информации, полученной постфактум, поскольку убийство Павлика Морозова широко освещались в прессе.

Непростая семейная история

Известно, что Павлик Морозов родился 14 ноября 1918 года в деревне Герасимовка Тавдинского городского округа Свердловской области (на тот момент Тобольская губерния). Он был старшим из пятерых или четверых детей. Отец мальчика Трофим Морозов воевал в Красной армии в ходе Гражданской войны, в мирное время был председателем деревенского сельсовета. Семья жила бедно. По воспоминаниям окружающих, отец семейства выпивал, бил жену и детей. В конце 1920-х годов он ушёл из семьи, между его родственниками и бывшей женой разгорелся имущественный скандал. Павлик Морозов как старший ребёнок в семье взял на себя часть отцовских обязанностей. В школу мальчик пошёл только в 12 лет.

Дальнейшие события тесно связаны с происходившей в стране коллективизацией и раскулачиванием. В обязанности председателя входил поиск кулаков и работа с крестьянами с целью убедить их вступить в колхоз. В Герасимовке на тот момент ни одно хозяйство не стало частью колхоза. Ситуация была напряжённой, в том числе и потому, что в район на спецпоселение прибыли более 11 000 раскулаченных крестьян. Это информация, с которой более-менее согласны все исследователи. Дальше начинаются разночтения.

В апреле 1930 года Трофим Морозов написал заявление с просьбой снять с него обязанности председателя. Был он уволен или нет, доподлинно не известно. В. А. Кучин в книге «К истории освоения и развития Тавдинского района и города Тавды» приводит текст заявления и отмечает, что на нём не было резолюции. Поэтому неясно, оставался ли Трофим Морозов на момент ареста главой сельсовета или работал в сельпо, как утверждают другие источники.

В ноябре 1931 года на станции Тавда, находящейся в 40 км от Герасимовки, милиционеры задержали спецпереселенца Зворыкина. Во время обыска у него обнаружили два чистых бланка со штампами Герасимовского сельсовета. Такие бланки позволяли людям уехать из ссылки и устроиться на завод или на стройку. После этого был задержан Трофим Морозов, который, по утверждению крестьянина, продавал спецпереселенцам справки.

Однако, по официальной версии, Морозова арестовали после доноса сына Павлика. В конце 1931 или в начале 1932 года в Герасимовке над отцом прошёл показательный суд, на котором Павлик выступил с пламенной обвинительной речью. Отца осудили на десять лет за то, что «будучи председателем сельсовета, дружил с кулаками, укрывал их хозяйства от обложения, а по выходе из состава сельсовета способствовал бегству спецпереселенцев путём продажи документов».

Убийство Павлика Морозова и следствие

Ни о процессе, ни о поступке мальчика, если он был, в прессе до осени 1932 года не упоминалось. Дело перестало быть рядовым, когда Павлика Морозова и его младшего брата нашли 6 сентября 1932 года зарезанными. Мать мальчиков Татьяна Морозова подозревала родственников со стороны мужа. Они были задержаны, и вскоре двоюродный брат Данила сознался в убийстве детей. Предполагаемым мотивом стало подозрение в доносительстве: семья нелегально хранила ружьё, а Павел рассказал о нем милиционеру. В тот момент поводом считалась месть.

Но вскоре к местным следователям присоединились сотрудники ОГПУ, показания подозреваемых несколько раз менялись — возможно, под пытками. Дело стало обрастать новыми деталями, и Павел Морозов превратился в пионера и активиста, разоблачавшего кулаков. Появились документы, согласно которым мальчик сообщал о сокрытии хлеба и краже государственного зерна. В заключительном обвинении было написано: «Морозов Павел, являясь пионером на протяжении текущего года, вёл преданную, активную борьбу с классовым врагом, кулачеством и их подкулачниками, выступал на общественных собраниях, разоблачал кулацкие проделки и об этом неоднократно заявлял».

Именно смерть подростка привлекла внимание прессы. Первый материал в местной газете вышел в сентябре под заголовком «Кулацкая банда убила пионера Морозова. Расстрелять распоясавшихся кулаков и подкулачников». А уже в октябре история мальчика была напечатана в «Пионерской правде». В ней впервые была прослежена связь между преступлением отца и убийством Павлика Морозова. Там же появился фрагмент речи, с которой мальчик якобы выступал на суде над отцом: «Я, дяденька судья, выступаю не как сын, а как пионер! И я говорю: мой отец предаёт дело Октября!»

Убийство Павлика Морозова усилиями газет было превращено в проявление кулацкого террора, по всему Союзу начались репрессии. Сам мальчик стал символом борьбы против кулаков, человеком, который «предпочёл духовное родство (с партией) кровному (с отцом)».

Факты, вызывающие сомнения

В этом деле есть несколько неувязок, которые обращают на себя внимание современных исследователей. Во-первых, доподлинно не известно, была ли в Герасимовке на тот момент пионерская организация и состоял ли в ней Павел. Мальчик мог считать себя пионером, как и многие крестьянские дети, но вряд ли он хорошо знал все особенности идеологии. К тому же на момент убийства Павлик учился во втором классе, и его высокий уровень грамотности, в том числе политической, вызывает сомнения.

Во-вторых, само дело об убийстве велось небрежно, в него включались не только показания свидетелей, но и слухи. Какие-то документы не сохранились, а какие-то были фальсифицированы. Отдельный том составляют письма и коллективные обращения с требованиями приговорить к расстрелу участников кулацкого заговора. И сама биография мальчика во многом строится на художественном вымысле: стараясь заполнить пробелы в его жизнеописании, писатели не стеснялись домыслов, которые в более поздних пересказах подавались как факты.

В-третьих, нет доказательств, что мальчик сообщал о махинациях отца. Трофим Морозов жил отдельно, отношения с семьёй были враждебными, поэтому Павел вряд ли мог знать о делах родителя. Скорее всего, он выступал как свидетель по делу уже на самом суде. Так, следователь по делу об убийстве мальчиков Е. В. Шепелев написал в обвинительном заключении, что Павел Морозов сообщил о преступлениях отца. Уже в 1989–1990 годах, когда журналисты занялись повторным расследованием дела, следователь говорил: «Не могу понять, с какой стати я всё это написал, в деле нет никаких подтверждений, что мальчик обращался в следственные органы и что именно за это его убили. Наверно, я имел в виду, что Павел дал показания судье, когда судили Трофима».

В-четвёртых, образ мальчика как доносчика сформировался во многом благодаря книге Юрия Дружникова, появившейся в 1989 году. Писатель в поисках фактуры обращался к художественным произведениям и использовал примеры из прессы, чтобы доказать центральный тезис, что Павлик был предателем. Противоположной позиции придерживается профессор Оксфордского университета Катриона Келли. Она занималась исследованием культа пионера-героя в Советском Союзе. И в своей книге «Товарищ Павлик. Взлёт и падение советского мальчика-героя» она пришла к выводу, что дети погибли из-за имущественных споров между родственниками, а идеологическая составляющая была привнесена извне, потому что убийство Павлика совпало с началом репрессий против кулаков, которым требовалось обоснование.

Главный вопрос

Доносил ли Павлик Морозов на своего отца? Катриона Келли приводит копию «доноса» (орфография и пунктуация сохранена): «Сын Морозова 12-ти лет, МОРОЗОВ Павел Трофимович, последний заявляет при допросе матери: Дяденька, мой отец творил явную контрреволюцию, я как пионер обязан это сказать, мой отец не защитник интересов октября. А всячески помогает кулаку сбежать. Стояли за него горой и я не как сын а как пионер Проше привлечь к строгой ответственности моего отца, ибо в дальнейшем не дать повадку другим скрывать кулака и явно нарушать линию партии и ещё добавляю, что мой отец сейчас присваивает кулацкое имущество, взял койку кулака Кулаканова Арсентия и у него же хотел взять стог сена, но кулак Кулаканов не дал ему сено, а сказал пускай лучше возьмёт казна». 

Но подлинность документа вызывает сомнения: копия не датирована, нет указаний на источники (например, номер дела отца). Этот текст встречается не только в материалах дела, но и в партийном отчёте. Где-то он упоминается как письмо, а где-то — как устное заявление на перекрёстном допросе его матери. Ещё одна странность состоит в том, что такой факт, как разоблачение председателя колхоза в том, что он брал взятки и выдавал фальшивые удостоверения, должно было стать достоянием общественности хотя бы на местном уровне ещё летом или осенью 1931 года. Но в прессе ничего об этом деле нет.

По мнению Катрионы Келли, текст доноса Павлика был написан уже после его смерти либо для партийного отчёта, либо по заказу следствия. Конечно, это только аргументированное предположение исследовательницы, и оно в теории не исключает версии, что подросток мечтал навести порядок в советском обществе и прибегнул к внутрисемейному доносу. Но убедительных доказательств этому нет. 

 

Скорее всего, неправда

Что означают наши вердикты?

Почитать по теме:

1. Правда ли, что Россия никогда не вела наступательные войны?
2. Правда ли, что украинскую государственность создал Владимир Ленин?
3. Были ли в финской армии во время Зимней войны снайперы-«кукушки», стрелявшие со специально оборудованных позиций на деревьях?