Согласно распространённой легенде, при выборе официального языка США в конце XVIII века немецкий уступил английскому всего один голос. Мы проверили, так ли это было.

Вот что можно прочитать на сайте школы иностранных языков Start2Talk: «Мало кто знает, что однажды немецкий чуть не стал официальным языком США. Континентальный конгресс, проводимый во время революции в Филадельфии, планировал принять новый язык, который помог бы полностью разорвать связи с Великобританией. В качестве возможных вариантов были предложены немецкий, французский и иврит. Но когда дело дошло до голосования, привычный английский все же победил, при этом перевес составил всего один голос!»

Схожая информация присутствует и на страницах других лингвистических порталов, а также в книге В. П. Фёдорова «ФРГ: 80-е годы. Очерки общественных нравов». Кое-где вообще говорится о том, что решающий голос за английский язык был подан немцем.

Начнём с того, что в США нет официального (или государственного) языка, хотя попытки провозгласить таковым английский периодически предпринимаются. Английский является общепринятым языком де-факто — на нём говорят около 78% жителей страны. Носители же немецкого составляют 0,38% населения, или чуть больше миллиона человек. Только в штате Северная Дакота этот язык является вторым по популярности, и то с результатом в скромные 1,39%.

Однако так было не всегда, и об этом говорят другие внушительные цифры: около 50 млн граждан США имеют немецкое происхождение — больше, чем у какой-либо другой этнической группы в стране. Немецкий в течение более чем двух столетий являлся вторым по распространённости языком в регионе, начиная с массовой эмиграции в штат Пенсильвания жителей немецкого Пфальца и вплоть до начала XX века. На нём говорили миллионы иммигрантов из Германии, Швейцарии, Австро-Венгрии и России, а также их потомки. Церкви, школы, газеты, заводы и фабрики — немецкий присутствовал везде. Ещё в 1751 году Бенджамин Франклин, наблюдавший за резким ростом числа выходцев из Германии, писал:

«Почему мы должны терпеть засилье пфальцских крестьян в наших поселениях? Почему они должны сбиваться вместе, насаждать свой язык и манеры, а наши вытеснять? Почему основанная англичанами колония Пенсильвания должна стать колонией чужаков, которых скоро станет так много, что они онемечат нас, вместо того чтобы мы их англизировали? Они никогда не примут нашего языка или обычаев, так же как они не могут принять наш внешний вид».

Ситуация изменилась со вступлением США в Первую мировую. Борьба потомков немецких иммигрантов за свой язык и культуру сошла на нет в тот момент, когда Германия стала врагом Соединённых Штатов. Это был, с одной стороны, беспрецедентный патриотический подъём и формирование общенационального американского сознания, с другой — боязнь быть обвинёнными в предательстве. В итоге этнические немцы начали массово менять свои фамилии на англоязычные (Шмидт на Смит и т. д.), из концертных программ исчезли произведения великих немецких композиторов, а преподавание соответствующего языка было запрещено как минимум в 14 штатах. Последней инициативе положил конец Верховный суд США, в 1923 году признавший все подобные реформы в образовании неконституционными. Тем не менее процесс ассимиляции было уже не остановить. Отрицательные герои в самых популярных фильмах заговорили с немецким акцентом, а довершила дело Вторая мировая война. Плакаты призывали не говорить на немецком, японском и итальянском языках, а главным творцом победы в глазах американцев стал потомок немецких эмигрантов, а ныне — стопроцентный американец Дуайт Эйзенхауэр:

Но вернёмся к положению немецкого языка в первые годы независимости страны. В основу истории, которую мы рассматриваем, судя по всему, лёг случай, произошедший в 1795 году.

20 марта 1794 года группа немецких переселенцев из штата Вирджиния подала в палату представителей США петицию с требованием публиковать федеральные законы не только на английском языке, но и на немецком. В ответ на это комитет палаты рекомендовал издать 3000 экземпляров сборника законов на немецком языке и распространить их среди тех граждан, которые не знают английского. И хотя комитет предварительно одобрил петицию, когда дело дошло до обсуждения среди конгрессменов, оказалось, что особой поддержки она не имеет. Дебаты затянулись, и в итоге 13 января 1795 года голосование состоялось уже с другой формулировкой: отложить ли рассмотрение этого вопроса на более поздний срок? Это предложение было отвергнуто при соотношении голосов 42:41. Месяц спустя вопрос был всё-таки рассмотрен снова. Во время дебатов член палаты представителей Томас Хартли из Пенсильвании заявил: «Было бы желательно, чтобы немцы выучили английский, но если наша цель — предоставлять актуальную информацию, мы должны делать это на понятном языке. Немцы в возрасте не могут выучить наш язык за один день». Томасу возразили, что валлийцы и шотландцы, веками не знавшие английского, тем не менее как-то жили в Великобритании. Таким образом проект публикации американских законов на немецком языке был отклонён.

Вот в этом месте нашей истории и возникает фигура немца «с решающим голосом за английский язык». Январское голосование о переносе заседания иногда называют «голосованием Мюленберга» по фамилии спикера палаты представителей, который, как утверждают источники, плохо говорил по-немецки, поскольку его семья успела ассимилироваться. Считается, что Мюленберг не принял участия в голосовании о переносе и даже заявил, что «чем быстрее немцы станут американцами, тем лучше». Скорее всего, голос Мюленберга не мог ни на что повлиять, поскольку даже в случае переноса достаточной поддержки (как показало последующее обсуждение) инициатива не имела. И главное, это было вовсе не голосование за официальный статус немецкого языка в стране. Почему вообще Фредерик Мюленберг попал в эту историю? Скорее всего, потому, что год спустя подал решающий голос за так называемый закон Джея — акт, установивший партнёрские отношения со вчерашним врагом, Великобританией, и вызвавший серьёзный кризис в политической верхушке США.

Фредерик Мюленберг, спикер Палаты представителей США (1793–1795)

Тем не менее прошло полвека, и немецкий юрист Франц фон Лёхер в своей книге «История и достижения немцев в Америке» обвинил Мюленберга в том, что он обрёк немецкий язык на статус языка меньшинства. Лёхер утверждал, что голосование проводилось не в палате представителей Конгресса США, а в палате представителей Пенсильвании (оба органа тогда заседали в столице страны Филадельфии), а темой голосования был выбор между немецким и английским в вопросе официального языка штата. Мюленберг, как писал Лёхер, в решающий момент проголосовал за английский язык. Несмотря на очевидные исторические несовпадения, работа фон Лёхера получила распространение и весьма способствовала становлению легенды о «предателе» Мюленберге. А второе рождение легенда получила в 1930-е годы, когда нацисты постарались придать легитимность историческому мифу о «почти немецкой Америке». И только в 1982 году работники Конгресса смогли как следует разобраться в документах, восстановив ход далёких событий.

Таким образом, немецкий язык никогда не был близок к тому, чтобы стать официальным в Соединённых Штатах Америки.