Согласно популярной точке зрения, завоевать последнюю великую империю Мезоамерики испанцам помогло то, что ацтеки приняли их военачальника за бога. Мы проверили, насколько убедительны доказательства этой легенды.

Вот что сообщает энциклопедия «Мифы народов мира» об одном из главных божеств народов Центральной Америки: «По одному из мифов ацтеков, Кецалькоатль… удалился на плоте из змей в восточную заморскую страну Тлилан-Тлапаллан, обещав через некоторое время вернуться из-за океана. Поэтому, когда бородатые испанские завоеватели высадились на восточном побережье Мексики в год, посвящённый Кецалькоатлю, то первоначально ацтеки приняли предводителя испанцев Кортеса за возвратившегося Кецалькоатля».

Эта информация нашла широкое отражение в культуре, начиная с художественной литературы и заканчивая учебниками истории. Так, она упоминается как факт в учебнике «Культура древнего мира», книгах «Путешественники и первооткрыватели», «Полководцы и завоеватели», «100 великих городов мира», на сайтах «Культурология», «Газета.ру» и во многих других источниках. Часто утверждается, что подобную ошибку совершил сам Монтесума, император ацтеков.

Как известно, в 1519 году на побережье Мексиканского залива высадился отряд во главе с конкистадором Эрнаном Кортесом, которому впоследствии удалось покорить территории Ацтекской империи, пленив местного правителя Мотекусому II, за которым с подачи испанцев закрепилось не совсем корректное наименование Монтесума.

Первые свидетельства, позволяющие отследить корни рассматриваемой нами легенды, содержатся во втором письме Эрнана Кортеса к Карлу V (30 октября 1520 года). Однако сначала приведём некоторые популярные оценки этого документа.

Американский историк Уоррен предостерегает своих коллег от доверия к письмам Кортеса: «Используя их, каждый исследователь должен помнить, что они представляют собой творение человека, который излагает свою собственную версию событий, дабы произвести благоприятное впечатление на испанского короля». Критически настроены и авторы «Кембриджской истории Латинской Америки» (том I): «Так называемая передача империи Карлу V со стороны Монтесумы, как она описана Кортесом в искусно сплетённой сети вымыслов и фактов, которыми он угощает испанского императора в своих знаменитых письмах, знаменует начало, а не конец завоевания Мексики». Письмам даны неоднозначные оценки и в советской историографии. «"Донесения" Э. Кортеса, — отмечает В. В. Земсков, — являются важнейшим источником о завоевании Мексики, в то же время некоторые исследования последних лет поставили под сомнение многие эпизоды конкисты в изложении её руководителя. Это обстоятельство со всей очевидностью вскрывает художественно-документальную природу писем Кортеса, где только отдельные исторические факты получили очень субъективную, искажённую трактовку, но оказалась намеренно выправленной фактически вся версия событий».

Теперь, собственно, о письме. Согласно Кортесу, Мотекусома через несколько дней после пленения созвал всех правителей близлежащих городов и заявил: «Я полагаю, вы знаете от ваших предков о том, что мы не являемся коренными жителями этой земли, и что они пришли сюда из очень дальней страны, и их привёл правитель (сеньор), который здесь нас покинул и вассалами которого все мы были… И он сказал, что когда-нибудь вернётся или пришлёт кого-нибудь с такой силой, которая нас заставит подчиниться его власти. Вы хорошо знаете, что мы всегда ждали этого, и судя по тому, что сказал нам этот капитан (Кортес. — Прим. авт.) о том правителе и господине, который прислал его сюда, и судя но стороне света, откуда он, но его словам, прибыл, я уверен, что это и есть тот правитель, которого мы ожидали».

Таким образом, Кортес, при всей художественной составляющей письма, не пишет о том, что он или его спутники были приняты за богов. Правителем же, с его слов, Монтесума назвал испанского короля. Каким правителем, если речь о богах? Ответ на этот вопрос ниже.

Остановимся поподробнее на Кецалькоатле, а точнее, на Кецалькоатлях, поскольку их у ацтеков было двое. Первый — в переводе «пернатый змей» — был одним из основных божеств пантеона индейцев Центральной Америки с телом змеи и ярким оперением птицы кетцаль. Кецалькоатль занимал важное место в мифологии Теотиуакана, а впоследствии стал верховным богом тольтеков, ацтеков и майя (последние почитали его под именем Кукулькан). Второй, известный как Топильцин, был, скорее всего, реальным человеком. Так звали одного из тольтекских правителей Тулы (Толлана), жившего в X веке. Согласно легенде, в результате ожесточённой борьбы за трон с соперниками из другой группировки знати и жрецов Топильцин потерпел поражение и вынужден был бежать со своими приверженцами на юго-восток, на побережье Мексиканского залива. Топильцин был верховным жрецом бога Кецалькоатля, с чем связано их будущее отождествление и полулегендарный статус правителя.

Отсюда вывод: более укладывалась бы в логику фактов легенда о Кортесе, принятом за некогда покинувшего эти края правителя — пусть и полулегендарного, но всё же не совсем бога. Допустим, Монтесума действительно принял Кортеса за бога Кецалькоатля. Однако к моменту своего отречения император уже многократно должен был убедиться в собственной ошибке (разгром храма Кецалькоатля в Чолуле, убийство трёх мудрецов — знатоков культа Кецалькоатля в Койоакане, собственное пленение) и отказаться от прежней веры.

Скорее всего, Кортес не знал мифов о Кецалькоатле. Ни он сам, ни конкистадор и хронист Берналь Диас дель Кастильо ни разу не упоминают в своих трудах имени этого бога. Если же сопоставлять Кортеса с правителем Топильцином-Кецалькоатлем, то возникает большая проблема: ни в одном из источников не говорится, что он был последним владыкой Тулы, его династия правила ещё несколько веков. А потом сюда пришёл совсем другой народ – ацтеки. Поэтому странно считать просвещённого Мотекусому полным невеждой и глупцом, который решился передать власть посланцам тольтекского правителя, умершего 600 лет назад.

Важно отметить, что ни в одном из индейских документов и преданий, ни в одном кодексе доколумбовых времён нет упоминаний о том, что Топильцин-Кецалькоатль вернётся в страну с востока и вновь получит в ней верховную власть. Нигде, кроме поздних испанских хроник, нет данных относительно того, что бог Кецалькоатль имел светлые волосы, белую кожу, длинную бороду и высокий рост. Его обычно изображали с чёрной бородой и раскрашенным лицом, а то и вовсе с птичьим клювом.

Кроме того, отметим, что после так называемой Ночи печали, когда Кортес бежал из Теночтитлана, потеряв всю свою артиллерию, порох и две трети солдат, ацтеки получили шанс начать всё с нуля, даже если бы в их голове изначально сидела некая «божественная» легенда. Окончательному завоеванию Мексики подобный миф помочь не мог. Зато после его завершения он стал удобным орудием для оправдания жестокостей испанских завоевателей и ускорения христианизации индейцев.

Например, испанский монах-францисканец Бернардино де Саагун переехал в Новый Свет только в 1529 году, через десять лет после описанных событий, а свой «Флорентийский кодекс», в котором описано преклонение Мотекусомы перед «божественным» Кортесом, создал вообще во второй половине XVI века. Дело в том, что обращение ацтеков в христианство происходило невероятно сложно — те считали европейцев чужаками, навязывающими свою религию. Тогда францисканцы решили связать завоевание Мексики с божественным предопределением. Они изучили события, предшествовавшие приходу испанцев, и интерпретировали их как предзнаменования и знаки грядущего завоевания. Другой автор, популяризировавший миф об испанцах-богах, — испанский историк Франсиско Лопес де Гомара, который сам никогда не был в Новом Свете, зато десятилетия спустя стал секретарём вернувшегося в Испанию Кортеса. К его трудам отношение современных историков тоже крайне скептическое.

Наконец, одним из основных источников информации о богах в обличье испанских конкистадоров служат хроники вышеупомянутого Берналя Диаса «Правдивая история завоевания Новой Испании». В них, рассказывая о том, как Кортес уговорил тотонаков (местный народ) отправить в тюрьму ацтекского сборщика налогов, автор описывает ответную реакцию индейцев: «Деяние, свидетелями которого они стали, было настолько поразительным и важным для них, что они сказали, что ни один человек не осмеливался сделать такое, и это, должно быть, дело рук teules. Поэтому с того момента они стали называть нас teules, что означает "боги" или "демоны"».

Есть у Диаса и другие цитаты, связанные с заключением испанцами союза с государством Тлашкала, одним из основных врагов ацтеков.

1. «…послышались речи, что мы подлинные teules (божества) и что следовало бы нас умилостивить подарками».

2. «Мир с Тлашкалой невероятно увеличил нашу славу. Уже раньше в нас видели teules, так называли они и своих идолов, теперь все преклонились окончательно со страхом пред победителями гордой и сильной Тлашкалы».

Однако с этими эпизодами есть несколько проблем. Во-первых, не очень ясно, не популяризировали ли сами испанцы употребление слова teule в отношении себя, или в каждом отдельном случае это была инициатива местных жителей. Во-вторых, в языках указанных народов нет слова teule. В ещё одном местном языке науатль есть слово teōtl, отсутствующее в тотонакском. Испанцами оно было истолковано как «боги» или «демоны». Однако мезоамериканский teōtl — это не аналог греческих или римских богов, скорее, просто сверхъестественное существо. Обратим внимание на то, что, когда испанцы прибыли в столицу ацтеков Теночтитлан, Монтесума в разговоре с Кортесом положил этому конец, причём в повествовании Берналя Диаса акцент он делает на том, что богом именовали его самого: «Я отлично знаю, Малинче, какие бредни рассказывали тебе тлашкальцы, твои верные союзники: что я как божество или teul и что в моих домах всё золотое, серебряное и из драгоценных камней; им хорошо известно, что это не так, но они, не веря в это сами, желали обмануть; теперь, сеньор Малинче, видите, моё тело из костей и мяса, как и ваши, а мои дома и дворцы из камня, дерева и извести; скажу, сеньор, я великий король, это так, имеющий богатство, доставшееся от моих предков, это не бред и ложь, которые обо мне они рассказывали, сравнимые с ложью, что я владею вашими громами и молниями».

Анастасия Калюта, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского Института истории РАН, считает наиболее точным переводом слова teōtl такое понятие как «дух». Она отмечает, что в вышеперечисленных испанских источниках упоминаются богатые ацтекские подарки Кортесу и его соратникам, включая нарядную атрибутику ряда богов. В то же время, как пишет она, подобные почести были обычной практикой в отношении чужих вождей, даже вражеских. Кроме того, она не исключает варианта, что иноземцев таким образом готовили к жертвоприношению, которое, согласно традициям, могло состояться как через месяц, так и через год. Калюта также в принципе допускает вариант с обожествлением как теоретически возможный, но строгих доказательств в пользу этой версии нет. Опять же, не стоит забывать, что хроники францисканских монахов, упоминающие факт подношения костюмов, с одной стороны признаны ненадёжными, а с другой —как раз-таки могли стать основой для легенды о божественном восприятии конкистадоров среди ацтеков.

Таким образом, сведения о том, что конкистадор Эрнан Кортес был принят за бога Кецалькоатля, являются не совсем аккуратной интерпретацией легенды об отождествлении его с правителем Топильцином-Кецалькоатлем. Последняя, в свою очередь, базируется на упоминаемом сугубо испанскими историками мифе о том, что последний должен вернуться в сердце Мексики. Наконец, у слова teōtl, которым, возможно, именовали конкистадоров, нет единого значения «бог», да и популяризировать его употребление в своём отношении могли сами испанские завоеватели.