Согласно распространённому мнению, после революции 1917 года новая власть предприняла попытку разрушить институт брака и сделать социалистических женщин общими. Мы проверили, происходило ли такое.

В интернете нередко можно встретить утверждения следующего вида: «В СССР задолго до обобществления земли и крестьян произошло обобществление женщин. Отрицая тем самым не только десять заповедей, но и устои любой семьи начиная с Египта и Вавилона. Даже полигамия была оставлена коммунистами далеко позади. Чем после Октябрьского переворота привлекли сердца и тела масс не меньше, чем украденным у эсеров лозунгом "Землю крестьянам!".

Пример указа этого времени: "С 1 января 1918 года в СССР отменено право постоянного владения женщинами, которые достигли семнадцать лет". (Под постоянным владением женщинами большевики новорождённой Советской Республики подразумевали "буржуазно-церковный брак"). "Каждая комсомолка обязана отдаться по первому требованию любому комсомольцу, если он оплачивает членские взносы и занимается общественной работой". "Каждый член партии может получить талон в бабраспреде на владение от трёх до пятью женщинами соответственного его вкладу в построение коммунизма".

Это не выдумки и не наветы врагов России. Это цитаты из декретов, принятых в 1918 году революционным руководством коммунистической молодёжи советской страны. Антихристианская мораль передовой женщины, подаренная большевиками народу: отказать комсомольцу в его желании переспать отстало и неприлично. Таким образом, обобществлённое (колхозное) использование женщин в Советском Союзе было осуществлено задолго до обобществления земли (коллективизации в сельском труде). Сменившись лишь через шесть лет, в 1924 году (сразу же после смерти Ленина и не раньше!!!), моралью товарища Сталина, высшим выражением которой являлись двенадцать половых заповедей пролетариата, из которых женщин особо поражает пятая заповедь: "Половой акт не должен часто повторяться"».

Подобные утверждения попали и в современные вполне серьёзные психологические словари. Дополнительный интерес к теме вызвало недавнее выступление президента РФ Владимира Путина в дискуссионном клубе «Валдай», в котором он заявил: «В совершенную фантасмагорию превратилась в ряде западных стран дискуссия о правах мужчин и женщин. Смотрите, дойдёте там до того, как большевики предлагали, не только кур обобществлять, но и женщин обобществлять. Ещё один шаг — и вы там будете».

Как известно, события 1917 года в России способствовали укреплению роли женщины в общественной жизни страны. В январе 1918 года III Всероссийский съезд Советов утвердил Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа, которая предоставила женщинам равные политические права с мужчинами. А в июле 1918 года первая Конституция РСФСР закрепила эти права и юридическое равенство мужчины и женщины. На фоне таких подвижек разговоры об «использовании женщин большевиками» выглядят несколько странно. Если мы обратимся к трудам главных идеологов коммунизма — Карла Маркса и Фридриха Энгельса, — то у них не только нет слов в поддержку обобществления женщин, но и всячески критикуется подобный подход: «Буржуа смотрит на свою жену как на простое орудие производства. Он слышит, что орудия производства предполагается предоставить в общее пользование, и, конечно, не может отрешиться от мысли, что и женщин постигнет та же участь. Он даже и не подозревает, что речь идёт как раз об устранении такого положения женщины, когда она является простым орудием производства».

А что же с «отменой постоянного владения женщинами с 1 января 1918 года»? В Декрете ВЦИК и СНК о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния, принятом 18 (31) декабря 1917 года, ничего об упразднении брака как такового нет — более того, допускается даже его церковная разновидность. Да, на первый план выходит гражданский брак, но гражданский не в смысле фактический, незарегистрированный, а в смысле узаконенный в загсе. В те же дни появился Декрет о расторжении брака, но развод не есть отмена института брака.

Тем не менее если обратиться к прессе 1918 года, то окажется, что на тему угнетения российских женщин писали немало, особенно на Западе. В частности, там встречались заголовки вроде «Большевики обобществляют женщин, накладывая табу на создание семьи», «Полигамия по-советски», «Социализм узаконил проституцию» и «Большевики отбросили Россию на задворки цивилизации». Чуть позднее в Сенате США во время слушания о положении дел в России произошёл следующий диалог между членом комиссии сенатором Кингом и прибывшим из Советской России американцем Саймонсом, позднее напечатанный в журнале «Красная новь»:

«Кинг: Мне пришлось видеть оригинальный русский текст и перевод на английский язык некоторых советских декретов. Они фактически уничтожают брак и вводят так называемую свободную любовь. Известно ли вам что-нибудь по этому поводу?

Саймонс: Их программу вы найдёте в Коммунистическом манифесте Маркса и Энгельса. До нашего отъезда из Петрограда они, если верить отчётам газет, уже установили весьма определённое положение, регулирующее так называемую социализацию женщин.

Кинг: Итак, говоря прямо, большевистские красноармейцы и самцы-большевики похищают, насилуют и растлевают женщин сколько хотят?

Саймонс: Конечно, они это делают».

О каких же декретах говорили американцы? Подобных документов было несколько. В начале марта 1918 года газета «Известия Саратовского Совета» сообщила о том, что группа бандитов разграбила чайную Михаила Уварова и убила её хозяина. 15 марта газета опубликовала заметку, в которой говорилось, что расправа над Уваровым осуществлена не бандитами, а отрядом анархистов в количестве 20 человек, которому было поручено произвести обыск в чайной и арестовать её владельца. Члены отряда убили Уварова, сочтя «опасным и бесполезным» держать в тюрьме члена «Союза русского народа» и ярого контрреволюционера. Позднее анархисты заявили, что убийство Уварова — это «акт мести и справедливого протеста» за разгром анархистского клуба и за издание от имени анархистов Декрета об отмене частного владения женщинами.

Декрет Уварова был датирован 28 февраля 1918 года и включал в себя преамбулу и 15 параграфов. В преамбуле излагались мотивы издания документа: вследствие социального неравенства и законных браков «все лучшие экземпляры прекрасного пола» находятся в собственности буржуазии, чем нарушается «правильное продолжение человеческого рода». Согласно декрету, с 1 января 1918 года все женщины в возрасте от 17 до 32 лет (кроме имеющих более пяти детей) изымались из частного владения и объявлялись «достоянием (собственностью) народа». Документ определял правила регистрации женщин и порядок пользования «экземплярами народного достояния». Распределение «заведомо отчуждённых женщин» должно было осуществляться саратовским клубом анархистов. Мужчины имели право пользоваться одной женщиной «не чаще четырёх раз в неделю в течение трёх часов».

О социализации девушек и женщин большевиками, изображение №1

А в конце июня 1918 года в Москве, в здании биржи на Мясницкой улице, прошёл судебный процесс уже над неким Мартыном Хватовым, владельцем мануфактурной лавки. Хватову инкриминировали изготовление и расклеивание на заборах и домах Москвы аналогичного Декрета об обобществлении российских девиц и женщин, изданного якобы Московской свободной ассоциацией анархистов и вступавшего в силу на этот раз 1 мая 1918 года. Пункты декрета были аналогичны уваровским.

На суде выяснилось, что Хватов уже успел на практике отчасти реализовать некоторые параграфы фальшивого документа. Он приобрёл в Сокольниках избу из трёх комнат, которой дал имя «Дворец любви коммунаров». Посещавших «дворец» (и плативших за это) он именовал семейной коммуной, а сам пользовался «благами цивилизации» бесплатно. Тем не менее суд поступил мягко и постановил лишь конфисковать дом любви и заработанные деньги, а вот самого Хватова освободить. Впрочем, на следующий день затейник, как и Михаил Уваров, был убит в собственной лавке группой анархистов, что говорит о некотором смешении этих двух историй.

Тем не менее по стране начали появляться различные варианты декрета. Так, в Вятке правый эсер Виноградов, переписав текст хватовского «сочинения» из газеты «Уфимская жизнь», напечатал его под названием «Бессмертный документ» в газете «Вятский край». Распространение также получил декрет Владимирского совета об объявлении женщин с 18 до 32 лет государственной собственностью. Газета «Владимирские вести» писала: «Всякая девица, достигшая 18 лет и не вышедшая замуж, обязана под страхом наказания зарегистрироваться в бюро свободной любви. Зарегистрированной предоставляется право выбора мужчин в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители-супруги…» А в Екатеринодаре летом 1918 года имела хождение бумага следующего содержания: «Предъявителю сего мандата предоставляется право по собственному уразумению социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц в возрасте от 16 до 20 лет, на кого укажет товарищ».

В годы Гражданской войны в России слухи о декрете взяли на вооружение белогвардейцы, начав широко использовать его в агитации населения против советской власти. Сообщают даже, что при аресте в январе 1920 года адмирала Колчака в кармане его френча был обнаружен текст хватовского декрета.

Тем не менее нам важно понять, что думали об этих инициативах большевики, то есть власть. А их реакция была резко отрицательной. В феврале 1919 года В. И. Ленин получил жалобу Кумысникова, Байманова, Рахимовой на комитет бедноты деревни Медяны Чимбелевской волости Курмышевского уезда. Они писали, что комбед распоряжается судьбой молодых женщин, «отдавая их своим приятелям, не считаясь ни с согласием родителей, ни с требованием здравого смысла». Ленин сразу же направил телеграмму Симбирскому губисполкому и губернской ЧК: «Немедленно проверьте строжайше, если подтвердится, арестуйте виновных, надо наказать мерзавцев сурово и быстро и оповестить всё население. Телеграфируйте исполнение».

Это изображение имеет пустой атрибут alt; его имя файла - image.png

Выполняя распоряжение председателя Совнаркома, Симбирская губчека провела расследование по жалобе. Было установлено, что национализация женщин в Медянах не вводилась, о чём председатель ЧК телеграфировал 10 марта 1919 года Ленину. Через две недели председатель Симбирского губисполкома Гимов в телеграмме на имя Ленина подтвердил сообщение губчека и дополнительно доложил, что «Кумысников и Байманов проживают в Петрограде, личность Рахимовой в Медянах никому не известна».

Тем не менее даже эти действия не спасли от распространения информации о фальшивке за рубеж. 31 октября 1918 года декрет был упомянут в британском журнале The New Europe. В итоге, как уже отмечалось, слухи дошли даже до Сената США.

Таким образом, история об обобществлении женщин в СССР основана на нескольких фейковых декретах, никак не связанных с властью и реализовывавшихся их же авторами, частными лицами. Напоследок отметим, что обобществление куриц в Советской России тоже не производилось. Вот что говорилось в уставе, по которому крестьяне вступали в колхоз: «Обобществление мелкого скота, то есть свиней и овец, производится в районах развитого промышленного животноводства по мелкому скоту с оставлением у членов артели некоторого количества мелкого скота в размерах, устанавливаемых артелью. В районах непромышленного мелкого скотоводства свиньи и овцы не обобществляются. Домашняя птица не обобществляется».